85 лет назад, 17 апреля 1930 года, в Москве было кремировано тело знаменитого поэта Владимира Маяковского.
14 апреля 1930 года у себя на квартире, в доме №3 по Лубянскому проезду, поэт покончил жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку:
«ВСЕМ
В том что умираю не вините никого и пожалуйста не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
Мама сестры и товарищи простите – это не способ (другим не советую) но у меня выходов нет.
Лиля – люби меня.
Товарищ правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. –
Если ты устроишь им сносную жизнь – спасибо.
Начатые стихи отдайте Брикам они разберутся.
Как говорят – «инцидент исперчен», любовная лодка разбилась о быт
Я с жизнью в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид.
Счастливо оставаться
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ.
12/4-30 года.
«Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным, сериозно – ничего не поделаешь. Привет.
ЕРМИЛОВУ скажите что жаль снял лозунг надо бы доругаться.
В.М.
В столе у меня 2000 руб. внесите в налог. Остальное получите с ГИЗ
В.М.»
15, 16, 17 апреля мимо гроба Маяковского через зал клуба писателей прошло 150 000 человек. Сохранились снимки, сделанные Ильёй Ильфом 17 апреля во время похорон. На одном из них Валентин Катаев, Иосиф Уткин, очень мрачный Михаил Булгаков, потерянный Юрий Олеша.
Юрий Олеша рассказывает В.Мейерхольду в письме от 30 апреля 1930 года: “Похороны производили грандиозное впечатление: вся Поварская от Кудринской до Арбата была забита людьми, на оградах, на крышах стояли люди. Шло за гробом тысяч 60, если не больше. Стреляли у крематория в воздух, чтобы дать возможность внести в ворота гроб. Была давка, стояли трамваи — если бы он знал, что так его любят и знают, не застрелился бы…”
У Ильфа и Петрова в набросках к роману «Великий комбинатор» (1930) есть запись: “Остап на похоронах Маяковского. Начальник милиции, извиняясь за беспорядок:
— Не имел опыта в похоронах поэтов. Когда другой такой умрёт, тогда буду знать, как хоронить.
И одного только не знал начальник милиции, что такой поэт бывает раз в столетье”
Владимир Маяковский, один из крупнейших поэтов XX века, был в числе первых русских людей, тела которых подверглись кремации. Процедура происходила в Донском крематории в Москве, позже прах был перенесен на Новодевичье кладбище.
Выдержки из газет:
“17 апреля в 6 час. 30 мин. пополудни печь московского крематория испепелит жаром своих тысяч градусов тело поэта Маяковского. Сожжет того, в чьем мозгу вынашивались и рождались большие и горячие мысли. Может быть, такие же горячие, как и пламя кремационной печи”. (газета “Труд”)
“942-й день работы крематория.
17 апреля 1930 года.
Фамилия, имя, отчество: Маяковский Владимир Владимирович.
Возраст: 36 лет.
Время: 7 часов 35 минут”.
(регистрационная книга крематория)
Описание очевидца прощания:
“…Похороны Маяковского состоялись на третий день после смерти… Гроб с телом поднимают на грузовик, обшитый железными листами. Никаких цветов, у гроба – единственный железный венок из молотов, маховиков и винтов с лаконичной надписью “Железному поэту – железный венок”…
Комиссия по организации похорон Маяковского определила, что тело поэта будет кремировано в #крематории Донского монастыря, который открылся около трех лет назад и его использование было еще новинкой в Москве, своеобразным “авангардом”, что соответствовало имиджу покойного…
Бронированный грузовик плывет через многотысячную толпу москвичей, пришедших проводить поэта в последний путь. Конные милиционеры пытаются навести порядок в этом непредусмотренном и никем не организованном грандиозном похоронном шествии. Вот и крематорий Донского монастыря, из трубы которого валит черный дым…”
“Лиля Юрьевна и Осип Максимович проделали весь путь пешком с молодой знакомой, Варшавской-Краснощековой, которая потом вспоминала: “…На Арбате стояли трамваи, вливался новый народ, и мы оказались оторванными от машины с гробом. Так, с трудом держась в голове процессии, мы добрались до крематория. Ворота были закрыты, так как толпа ворвалась во двор, и могла произойти давка, но нам удалось как-то проникнуть во двор. У входа в крематорий была конная милиция. Мы сели на скамеечку. И тут Лилечка сказала, что мы будем сидеть здесь, пока все кончится. Вдруг конный милиционер кричит: “Брик! Где Брик? Требуют Брик!” – оказывается, мать поэта Александра Алексеевна не хотела проститься с сыном и допустить кремацию без Лили Юрьевны. …Ося и Лиля прошли в крематорий…”
Последние минуты прощания… Звучит “Интернационал”… Гроб с телом поэта опускается в жар всепожирающего пламени. Закрываются створки. Все кончено… Через несколько дней после кремации Брики, созвонившись с Маяковскими, отправились вместе с ними в крематорий Донского монастыря. Там при них урну с прахом Маяковского поместили на специальном возвышении-горке в помещении колумбария. Здесь ей предстояло простоять 22 года… Несмотря на то что урна с прахом Маяковского занимала почетное место в помещении колумбария, со временем становилось ясно, что такое примитивное “захоронение” известного поэта не соответствует его общественному статусу и следовало бы как-то исправить это положение.
И только 22 мая 1952 года состоялось перенесение урны с прахом Владимира Маяковского из колумбария крематория Донского монастыря на Новодевичье кладбище.
