Все мифы весьма разнообразны, но почти все подчинены общим законам мифологического мышления. Во-первых, это «объяснение от противного»: люди умирают потому, что раньше не умирали или умирали, но возрождались, а затем почему-либо утратили эту способность. Во-вторых, действует идея «прецедента»: некий человек когда-то умер, и с той поры люди умирают. Третья идея — это идея наказания: смерть рассматривается как кара за проступок, ошибку, неповиновение. При всем разнообразии мифов о происхождении смерти в них чаще всего повторяются мотивы: месяц (луна), змея, ложная весть, спор, наказание.

Отрицательная аналогия с месяцем (луной), постоянно умирающим и возрождающимся, встречается у народов архаических культур. Аналогия со змеей основана на том, что змеи ежегодно линяют, сбрасывая кожу, и как бы омолаживаются. Этот мотив повторяется, например, во многих мифах народов Океании: люди когда-то тоже умели сбрасывать кожу и омолаживаться, но утратили это умение и умирают.

СИМВОЛИКА СМЕРТИ

Аллегорические изображения смерти как окончательной действительности часто намеренно пугающие. Религиозный символизм изменяет образ смерти, предлагая возможность ее восприятия как неотъемлемой стадии существования личности, во время которой происходит вознесение к бессмертию. Символика страха и надежды иногда проявляется одновременно.

Общие символы смерти включают скелет, могилу, череп, фигуру, укутанную в черный плащ. Иногда смерть держит в руках песочные часы, символизирующие отмеренное время жизни. В западной традиции со смертью ассоциируется черный цвет, в восточной — белый. Смерть изображали также и в виде бьющей в барабан или танцующей фигуры. Более приятным глазу символом была женщина в черной накидке или ангелы, как, например, мусульманский Исрафил — вестник страшного суда. Корабли или лодки часто изображают средства передвижения, на которых души перевозятся в загробный мир. Цветы смерти — мак и нарцисс; деревья смерти — кипарис и плакучая ива.

В народных верованиях и обрядах европейских народов имеется туманный образ смерти, олицетворяемой как старуха или как скелет с косой. Карнавальное обрядовое чучело, которое сжигается на масленицу, иногда тоже называется «смерть», хотя образ этот более сложный. Характерно, что у славянских народов чучело смерти делается чаще в женском обличье, а у германских — в мужском (в славянских языках слово «смерть» женского рода, а в немецком «Tod» — мужского); соответственно и исполнителями обряда у славянских народов были чаще девушки, а у немцев — парни.

СМЕРТЬ В СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ

В славянской мифологии смерть — одно из главных понятий мифологической картины мира, противопоставленное понятию жизни; момент перехода человека из «этого» мира на тот свет, в потусторонний мир, граница между ними и одновременно — основное содержание и характеристика того света. #Смерть неизбежна, предопределена судьбой, но время и обстоятельства своей смерти человеку знать не дано. Люди, однако, стремились угадать срок своей смерти с помощью разных примет. Смерть предвещают многие сны: выпадение зуба, белые одежды, белый конь, дом без окон, яйцо, встреча с умершим родственником и другие; необычайные или редкие явления: собака долго воет, курица поет петухом, птица бьется в окно, крот роет под домом, кукушка «вещает», ворона каркает, стены или пол в доме трещат, звезды падают с неба и т.п.

Кончина, момент «расставания души с телом» требует, по народным представлениям, специального обрядового оформления, без которого переход души в иной мир затруднен или невозможен, и она обрекается на вечное скитание.

Во время кончины появляется, приходит за душой какое-то мифическое лицо — Смерть, Бог, архангел Михаил, святой. По восточнославянским верованиям, ангел и черт в момент агонии борются за душу умирающего, и кто из них победит, тот и берет душу. Считается, что легко умирают праведники, а тяжелой смертью наказываются грешники, колдуны, которые не могут умереть, пока не передадут свое знание. К обязательным элементам обряда при кончине относятся: прощание умирающего с близкими, исповедь, зажжение свечи, «карауление» души. Строго соблюдается тишина, запрещается плакать и причитать, чтобы не спугнуть, не сбить с пути душу. Самым большим наказанием считается смерть без покаяния и без свечи: покойник будет блуждать во тьме и т.п. Свечу, освященную на Сретение, в Страстной четверг или на Крещение, дают в руку умирающему или ставят в изголовье чашку с зерном или мукой.

Чтобы облегчить агонию, древние славяне совершали разного рода магические действия: перекладывали умирающего на пол или на солому, клали его вдоль матицы, к двери, за печь, переносили в овин, переворачивали ногами в изголовье; вынимали из-под головы подушку, клали под голову житную или гороховую солому, веник, моток нестираной пряжи или полотна; укрывали белым или черным платком, пасхальной скатертью, свадебной одеждой. Чтобы «пропустить душу», расстегивали одежду, отворяли окна, двери, сундуки, снимали печную заслонку.

В случае особенно тяжелой агонии (колдуна, знахаря, грешника) просверливали дыры в потолке или в стене, вбивали в потолок вилы или кол, поднимали балку-матицу, разбирали потолок и крышу, печь; звонили в колокол; обливали, кропили и поили водой — «святой», «немой» (принесенной в молчании), дождевой с крыши или из дорожной колеи, водой с колокола, с каменного креста или иконы; поили отваром, настоем из трав, из зелени свадебного венка и т. п. Окуривали ладаном, травами, дымом от оставшихся на берде ниток. Старались не говорить об умирающем, считая, что чем меньше людей знает о нем, тем легче ему умереть.

Согласно верованию, в момент кончины гаснет или падает с неба звезда. Кончина понимается как «второе рождение», а сопровождающий ее обряд во многом сходен с обрядом родов. Совершаемый над умершим погребальный обряд (обмывание, облачение, отпевание, оплакивание, погребение, поминание, траур) не только обеспечивал беспрепятственный переход души из области жизни в область смерти, но и защищал живых от последствий соприкосновения со смертью (ср. такие действия, как закрывание глаз, завешивание зеркала, ночное бдение при покойнике и т. п.). Нарушение или неполнота обряда грозили, по народным представлениям, «возвращением» покойника, превращением его в вампира.
Несмотря на опасность, момент смерти мог считаться благоприятным для некоторых хозяйственных дел. Предметам, использованным в погребальном обряде (платку, которым подвязывали покойнику челюсть; шнурку, которым были завязаны его ноги; иголке, которой шили саван и подушку; полотну, на котором опускали гроб в могилу), часто приписывалась магическая и целебная сила.

Олицетворенная смерть перешла из мифологии в сказочный фольклор: во многих сказках рассказывается, как солдат (варианты — кузнец, мужик) перехитрил смерть (например, посадив ее в мешок).

СМЕРТЬ У ЭСКИМОСОВ

Религия у эскимосов сформировалась в условиях суровой Арктики. Когда жизнь и смерть отделены друг от друга хрупкой перегородкой, естественно, приходится бороться за свое существование. Чувствуя себя в полной власти капризной стихии, эскимос создал мрачную, фаталистическую религию, столь же грозную и безжалостную, как ледяные поля. Сила природы на Севере безгранична, а жизнь человека не значит буквально ничего.

Подобно другим первобытным народам, эскимосы верят, что у человека не одна, а несколько душ, временно связанных с телом. Обобщив множество вариантов, можно сказать, что человек обладает тремя разновидностями душ. «Свободная душа» — это бессмертный дух, который при жизни человека служит источником силы, а после его смерти переселяется в иной мир. Но может возвращаться в виде призрака, принося несчастья живым. «Душа жизни» — это то, что оживляет тело и умирает вместе с ним. «Душа имени» — соединяет душу с силой и составляет жизненную силу. Болезнь эскимосы объясняют потерей души. Смерть и болезнь отличаются друг от друга не столько качественно, сколько количественно.

С этими представлениями тесно связан страх перед блуждающими душами умерших. Эскимосы считают, что мертвецы продолжают жить, ведь их можно увидеть во сне. Они опасны, ведь все неприятности, которые выпадают на долю живых, чем-то вызваны. Могущество мертвых не ограничено пространством и временем. Чтобы не прогневить их, остается только выполнять их наказы.
Живые боятся заходить в дом умершего, смерть считается заразной, они выбрасывают его вещи. Больного нередко оставляют умирать в одиночестве. Сначала устраивают похороны, потом, иногда намного позже наступает смерть. В крайнем случае, не грех положить в гроб еще живым.

Мир у эскимосов населен духами, злыми силами, которые могут пристать к любому человеку или предмету. Все эскимосы носят амулеты: человеческую пуповину или зубы, кости и шерсть животных. Религия эскимосов — это вечная молитва страха.

Совсем иначе оценивается смерть в тех культурах, где осознается ценность, суверенность и уникальность личности. Здесь хрупкость земного бытия воспринимается трагически, пронизывает все человеческую субъективность. Однако на Востоке, где личность не воспринималась как некая обособленность и персоналистская идея отсутствовала, тем не менее, фиксируется глубокая медитация, предельное духовное сосредоточение на проблеме смерти .
Как правило, взгляды на смерть тесно связаны с религиозными воззрениями. Нельзя, например, представить себе воззрения на смерть античного политеиста, индуиста, мусульманина, христианина, не выяснив предварительно, что представляют собой их верования.

Некоторые древние религии допускали, что между земным и посмертным существованием нет никакой разницы. Однако и эта общая констатация имела все-таки оттенки.

СМЕРТЬ В ДРЕВНЕМ КИТАЕ

В древнекитайском сознании факт смерти оценивался как нечто, не имеющее глубокого бытийного значения. Иначе говоря, если человек умер, никакой трагедии в этом нет. Он все равно остается среди живых, но уже как усопший. ЗДЕСЬ так же, как и там. Мертвый уходит от живых условно, в каком-то ограниченном смысле. Он нас не покидает. Мир плотно заселен «живыми мертвецами». Они перешли в другое состояние, но не ушли в другой мир. Вот почему в этой культуре символика смерти носила земной характер. За императором Китая повсюду следовал гроб, который считался атрибутом его земного существования. Заблаговременная подготовка могилы для престарелых родителей считалась актом заботы и милосердия. Покинув часть земного мира, усопший отправлялся к другим людям, которые умерли раньше, но все же никуда не исчезали. Отсюда культ предков, который весьма характерен для этой культуры.

СМЕРТЬ В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ

Не разделяли земной и потусторонний мир и египтяне. Но они, скорее, подчеркивали сходство загробного мира с подлунным: ТАМ так же, как здесь. Смерть считалась прелюдией к загробному бытию. Египтяне возлагали надежды на нетленность того человека, власть которого была нерушимой при жизни. Телесность, по их представлениям, оставалась неизменной. Культ мертвых составлял важнейшую характеристику египетской культуры. Искусство бальзамирования и мумифицирования, строительство грандиозных гробниц, увековечение памяти ушедших — все служило одной цели, обеспечить символическое бессмертие. Еще в эпоху Древнего Царства (XXIX—XIX вв. до н.э.) египтяне полагали, что души умерших соединяются со звездами. Каждую ночь душа усопшего вновь поселяется в теле, покидая ради этого звезду.

Любопытно, что в истории человечества две культуры обнаружили особенно странный интерес к смерти и процессу умирания: культура египтян и тибетцев, разделявших глубокую веру в то, что сознание продолжает жить после физической смерти. Они предлагали тщательно разработанные ритуалы, позволяющие как можно легче перейти в новое состояние, вычерчивали сложные схемы, которые отображали странствия души. Египетская «Книга Мертвых» — коллекция молитв, магических звучаний и мифологических историй, которые относятся к смерти и загробной жизни.
Итак, в древнекитайской и древнегреческой культурах жизнь и смерть уравнены между собой. Здесь нет и намека на то, что жизнь — это благо, а смерть — зло. Оба мира равноценны, хотя и разделены некой чертой.

СМЕРТЬ В ИНДУИЗМЕ

Иначе оценивается эта проблема в религиозном сознании индуистов. Согласно индуизму все существа в мире берут свое начало в Брахмане, безличном абсолютном духовном начале, из которого возникает мир. Брахман лежит в основе всего существующего. Все в конечном счете должно вернуться к нему. Поэтому смерть — лишь переход от низшей ступени к высшей, продолжающийся до тех пор, пока дух не достигнет, наконец, такой степени чистоты и совершенства, чтобы войти в мировую душу, к чему стремится все существующее на земле.

Из учения о переселении душ следуют строгие предписания о покаянии. Куда бы ни обратил свой взор вечно трепещущий индус, и на этом и на том свете его ожидает суровая кара. Всякое живое существо жаждет освобождения, но для приверженца индуизма его не существует. В принципе, индус может стать брамином, но это не определяет в последней степени его последующую карму. Жизнь для него бесконечное паломничество, полное горьких разочарований, ужасных страданий, непосильных обязанностей, без одобряющей надежды на то, что «вечно движущееся колесо» когда-нибудь остановится, без одухотворяющей силы любви, без благородной поддержки и сострадания. Даже смерть не гарантирует избавления от мучений.