Одной из самых выдающихся работ на кладбище Стальено (Генуя) называют “Ангела воскресения” (1882) Д. Монтеверде. Более того, эту работа мастера считается шедевром, одной из вершин жанра. Скульптура на могиле Франческо Онето, президента Всеобщего Банка, стала примером для подражания, образцом нового, особого стиля кладбищенских ангелов, и этого эстетического направления стали придерживаться другие скульпторы, да и сам Монтеверде тоже. Сегодня двойники его “Ангела” стоят на многих кладбищах Америки и Европы.

Джулио Монтеверде (1837-1917) начинал как резчик по дереву, создал несколько распятий для церквей, работал в мастерской Бистольфи, увлекся мраморной и бронзовой скульптурой, учился в Академии изящных искусств Генуи, позже переехал в Рим. Его работы выставлялись в Парме, Милане, Риме, многие из них пользовались и пользуются сегодня большой популярностью (“Мадзини”, “Дженнер выполняет вакцинацию сына от оспы”, “Гений Франклина”), а “Юный Колумб” даже был награжден золотой медалью на выставке 1870 года.

“Ангел воскресения” (иногда его называют “Ангелом смерти”) – не мальчик и не девочка, совершенно андрогинный тип и лица, и фигуры, хотя для создания этой статуи скульптору позировала девушка.Чувственное нежное личико удивительно красиво… но как же страшен этот сверлящий взгляд исподлобья, сколько символики в этих сложенных крестом на груди руках, как многозначительна труба Страшного суда в правой руке у этого существа! Уберите крылья (дурная мысль, конечно) – и в этом облике будет все что угодно: раздумья о прошлом, страх перед будущим, меланхолия, сентиментальный транс – человеческое, слишком человеческое… Но эти крылья, эти огромные крылья за спиной, заставляющие задуматься о том бесконечном, неотвратимом, непостижимом, что ждет каждого из нас когда-то потом, в будущем…

Это революционная статуя для своего времени, потому что она своего рода “переломный момент” от позитивистской идеи реализма по отношению к смерти, к более спорному пониманию, которое ведет к символизму. Если раньше, и мы это успели заметить, ангелы непосредственно вели усопших к вратам, к другой жизни, поддерживали и помогали им. То этот ангел бесстрастно взирает со стороны на уход в мистическое небытие, в бездонное ничто. Скульптор неспроста придал фигуре женственный образ. Монтеверде намекает на дуализм Эроса и Танатоса – то есть “инстинкта жизни” и “инстинкта смерти”. Дуализм, который избегали все предшествующие классические скульптуры (коих мы уже насмотрелись в достаточном количестве), выражающие добродетель и скорбь.”