Кто не знает мистическую легенду о том, что на сетчатке глаза мертвого человека остается изображение того, что он видел перед смертью? Эта идея волнует умы общественности уже более века.
Например, эта легенда эта нашла отражение в сюжете романа Жюля Верна “Братья Кип” (1902). Описанный в романе случай, связанный с использованием сетчатки глаза умершего человека, Жюль Верн почерпнул из современных ему изданий и энциклопедий по офтальмологии. При этом были допущены некоторые ошибки – в частности, работать с сетчаткой нужно немедленно после смерти человека, а не на следующий день – как в романе. Однако сам научный факт — столь необычный! – внук писателя Жан Жюль-Верн в своем большом труде о французском классике называет соответствующим действительности.
Какова же научная подоплека сего странного явления, являющегося смесью веры в технический прогресс и спиритизм одновременно?
В 1876 г. руководителю кафедры физиологии в Гейделберге Вилли Кюне удалось получить первое устойчивое изображение внешних предметов на сетчатке глаза кролика. Сохранение изображений на сетчатке глаза Кюне назвал оптографией, а полученное изображение – оптограммой.
Получение оптограмм по методу Кюне происходило следующим образом: голова и глазное яблоко кролика, зафиксированные в полутора метрах от квадратного отверстия ставни (сторона квадрата = 30 см), закрывались на 5 минут черным сукном, а затем в течение 2 минут подвергались действию облачного южного неба. При свете натрия глазное яблоко кролика извлекалось и вскрывалось, а затем помещалось в пятипроцентный раствор квасцов. На другой день можно было наблюдать картину следующую: на красно-розовом фоне сетчатки глаза проявляется отчетливо выраженный слегка розовый квадратный образ ставни. Во втором глазном яблоке, извлеченном две минуты спустя после смерти кролика и таким же образом обработанном, образ ставни отображается белым, т. е. без розовой окраски, величиною 1 мм. Однако при дневном свете этот образ очень быстро исчезает.
В 1882 г. Кюне от опытов на животных попытался перейти к изготовлению оптограммы человека. Исследованию были подвергнуты глаза преступника через 10 минут после его казни. Ожидали, что на сетчатке его глаз могли отобразиться сильные световые впечатления, предшествовавшие моменту казни. Однако, на оптограмме довольно ясно виднелось лишь светлое пятно, являющееся, в интерпретации Кюне, отображением диска солнца, на которое смотрел осужденный перед тем, как ему были завязаны глаза. По другим источникам, Кюне получил нечёткое изображение лестницы, по которой осуждённый всходил на эшафот.
Позднее, в переписке с нашим соотечественником доктором Талько, возникшей по поводу сомнительных опытов с криминальной оптографией в России, Куне заметил: «Так как Sehpurpur (зрительный пурпур, устаревшее название родопсина, участвующего в восприятии зрительного образа – прим. second_doctor ) в значительной степени бледнеет на свету, то для моментальных фотографических снимков она не годится. Кроме того, глаз, с одной стороны, не может долго фиксировать, а с другой – объекты перед ним постоянно меняются, так что нельзя ожидать, чтобы в глазу сохранился ясно хотя один предмет, следовательно, на сетчатке ничего нельзя будет разобрать. После первых работ об оптографии дальнейших до сих пор не появилось».
В 1924-25 гг. немецкий профессор Г.Пооп не подвел итог этим исследованиям. Он считал, что фиксация изображения предметов на глазах конечно же происходит, но выявить ее невозможно, так как она сохраняется лишь на одну треть секунды, после чего исчезает, так как разложенный световыми лучами зрительный пурпур вновь восстанавливается. Внезапная смерть приостанавливает процесс восстановления, поэтому у некоторых убитых животных, сетчатка которых богаче зрительным пурпуром, нежели сетчатка человеческого глаза, удавалось обнаружить изображения ярких предметов, виденных животными перед смертью. Но Пооп подчеркивал, что ни одного достоверного случая с сетчаткой человека не получено.
Подводя итог столетнему хождению легенды об оптографии, можно с полной уверенностью констатировать, что хотя фотографирование с помощью родопсина в принципе и возможно, но у него нет будущего в области практики. Во-первых, возможно фиксирование сетчатки только очень ярких и контрастных изображений (типа решетки Кюне), но никак не фотографических портретов. А, во-вторых, даже для получения и таких примитивных изображений необходима немедленная после наступления смерти фиксация сетчатки в химических реактивах.
В любом случае, сейчас про новые исследования этого явления неизвестно, теоретически оно может носить сугубо научный интерес (исследование химии зрения и проч.), но нет заинтересованных в её утилитарном применении (криминалистика), а раз нет спроса, то нет и предложения.
