Борис Родос несколько лет провел на посту заместителя начальника следственной части — сначала ГУГБ НКВД, потом НКГБ СССР. В 1938-1941 гг. лично допросил с особой жестокостью многих видных деятелей партии, ученых, писателей. Берия получал ему и А. Эсаулову «особые задания», например, избивать приговоренных к расстрелу перед исполнением приговора, говоря:
«Перед тем как им идти на тот свет, набейте им морду».
Выбивать признания Родос учился у Ежова. В 1956 г. в прошении о помиловании Родос писал, что Ежов был первым, кто в его присутствии избил заключенного. Через некоторое время сам Родос будет избивать Ежова. По окончании следствия по делу Ежова Родос был награжден орденом Красной Звезды — «за выполнение ответственных заданий правительства». «Работал» Родос в одном из самых страшных мест сталинской эпохи — пыточной Сухановской тюрьме. Ею пугали даже заключенных Бутырки. В ней были различные карцеры и даже специальные приспособления для пыток.
На счету Родоса — расправы над знаменитым режиссером Всеволодом Мейерхольдом и писателем Исааком Бабелем. Последнего арестовали по делу Ежова. Ежов под пытками обвинил Бабеля в шпионаже в пользу Англии. Писатель провел в Сухановской тюрьме три недели. Его допрашивали попеременно несколько следователей, в том числе и Родос. На допросах Бабель признался в связях с французской и австрийской разведками, участии в террористической деятельности. На суде он отверг обвинения и сказал, что виновным себя не признает. Но на приговор это не повлияло.
Через пять дней после ареста Бабеля в Сухановскую тюрьму был привезен Мейерхольд. Его письмо об избиениях широко известно. Уже пожилого режиссера били резиновым жгутом, ему угрожали:
«Не будешь писать, будем бить опять, оставим нетронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного окровавленного тела».
Родос допрашивал членов Политбюро С. Косиора и В. Чубаря, кандидатов в члены Политбюро П. Постышева и Р. Эйхе, генерального секретаря ЦК ВЛКСМ А. Косарева, секретарей обкомов и многих других видных деятелей, впавших в немилость. Эйхе был уже приговорен к расстрелу, но Родос, Берия и Эсаулов продолжали выбивать у него признание в шпионаже. Били его резиновыми палками, выбили глаз, но Эйхе все равно не признавался. Только после очередного избиения Берия приказал увести заключенного на расстрел.
На жестокость Родоса пытались жаловаться Сталину. Вот как в феврале 1940 г. заведующий отделом руководящих комсомольских органов ЦК ВЛКСМ И. Белослудцев описывал допрос: «Я извивался, катался по полу и наконец увидел только одно зверское лицо Родоса. Он облил меня холодной водой, а потом заставил меня сесть копчиком на край стула. Я не выдержал этой ужасной тупой боли и свалился без сознания». Но это обращение к Сталину эффекта не возымело. Белослудцев подписал все, что от него требовали, а Родос через несколько месяцев получил орден Красной Звезды.
Родос избивал заключенных примерно по одной схеме — наносил удары резиновыми палками по всему телу. Избиения повторялись неоднократно, пока человек не подписывал признаний. Так произошло и с генерал-полковником А. Локтионовым. Бывший помощник Родоса Иванов дал следующие показания: «Избиение продолжалось длительное время с небольшими перерывами. Локтионов от ударов от боли катался по полу и ревел, и кричал, что он ни в чем не виноват. Во время избиения Локтионов лишался сознания и его окачивали водой».
«Прославился» Родос и своей командировкой во Львов в ходе Польского похода Красной Армии. Всего за два месяца пребывания там с оперативной бригадой НКВД были убиты многие польские граждане. Следователь был награжден именными часами.
Как вспоминал сын Родоса, его отец был фанатично предан работе:
«Я просыпался — его нет, на работе, ложился спать — он все еще на работе».
У него было трое детей, которым он был заботливым родителем: например, водил старшую дочь в театр, ходил с сыном на футбол. В обычной жизни Родос ничем не отличался от обычных советских граждан.
Когда в 1946 г. его отстранили от работы, а затем перевели в Крым, он воспринял это как месть министра госбезопасности Абакумова. В 1952 г. он был уволен и из МГБ и занял скромную должность на симферопольском телеграфе. Возможно, его бы миновали репрессии (как его коллегу Эсаулова, умершего своей смертью). Ни Л. Шварцман, ни В. Абакумов не давали против него показания. Но он направил письмо в ЦК КПСС с просьбой восстановить его в органах. В прошении было отказано, а вскоре последовал арест и обвинение в измене родине, фальсификации уголовных дел, применении пыток. Суд приговорил его к расстрелу.
Прошение о помиловании рассматривал генпрокурор СССР Р. Руденко. В заключении по делу Родоса Б.В. написано:
«Считая виновность Родоса в тяжких государственных преступлениях полностью установленной и не находя обстоятельств, смягчающих его вину, полагал бы необходимым ходатайство Родоса о помиловании отклонить».
